Тем, у кого первое издание ISBN 978-5-9691-1278-0, лучше начать здесь и уж потом вернуться сюда.
Здесь новые правки всех видов (опечатки, исправления, дополнения), которые, я надеюсь, будут учтены при следующему (если дело до этого дойдет) уже третьем издании.
-> Убираем
<- Вставляем
С.17 ДОБАВЛЯЕМ ВСЛЕД ЗА СУЩЕСТВУЮЩИМ ТЕКСТОМ
3. «Решение медицинской комиссии о бравом солдате Швейке».
4. «Бравый солдат Швейк учится обращаться с пироксилином».
5. «Бравый солдат Швейк в воздушном флоте».
Летом того же, 1911-го, Гашек дарит едва рожденного бравого солдата двум шуточным сценкам, написанным с сотоварищи (Франтишек Лангер, Эмил Дробилек, Йозеф Мах и другими любителями пива и пивной пана Звержины -- Zvěřiny) «Крепость» (Pevnost/Die Festung) и «Агадир» (Agadir). Стилистически трехчастная «Крепость» примечательна тем, что, как и будущий роман о бравом солдате, двуязычна. Немецкий и чешский сосуществуют на равных правах. Кроме того, забавна и смена субъектов и объектов. То есть, по ходу немудреной драмы арестовывают не Швейка, а Швейк, явившегося из небытия императора Карла IV. И именно его, императора, а не Швейка, после допроса у полковника объявляют психом и отправляют к докторам в больницу. А неизменна среди всех этих перестановок -- верность и преданность Швейка непосредственному начальству -- «я служу пану полковнику до последнего вздоха» (sloužím panu obrštovi až do posledního dechu). Ну, а в четырехчастная безделица «Агадир», написанной как и положено классическим образчикам, целиком стишками, Швейк и вовсе не Швейк, даром что по прежнему австрийский солдат. Он выступает этаким водевильным Отелло, безжалостно и хитроумно отправляющий в пасть львов одного за другим ходоков к своей походно-экспедиционной жене Зулейхе (Sulejka), и чеха Выскочила (Vyskočil), и мавра Гаруэзаса (Garuezas). Впрочем, есть в таком совсем уже неожиданном преображении бравого солдата и своя сюжетная логика. Сценка «Агадир», что несмотря на отсутствие точно датировки, скорее всего отклик на агадирский инцидент, имевший место в водах этого марокканского порта в июле 1911, выглядит естественным продолжение, сивкелом, июльского же рассказа Гашека «Бравый солдат Швейк в воздушном флоте», по ходу развития которого неугомонного героя вместе с аэропланом заносит в Африку.
С.21 ДОБАВЛЯЕМ ВСЛЕД ЗА СУЩЕСТВУЮЩИМ ТЕКСТОМ
В любом случае, неутомимый Ярда Шерак нашел только в старых полицейских реестрах Праги времен империи десяток носителей если не полного комплекта Йозеф Швейк, то уж точно самого славного родового имени. А ведь можно еще поискать в Кладно, Кутна Горе, Будейовицах и т. д. и т. п., список большой. В общем, было, было кем и как вдохновиться Гашеку.
И тем не менее, при всем уважении ко всем этим остроумным догадкам, нетривиальным гипотезам и многотрудным изысканиям следует заметить, что в рассказах 1911-го у бравого солдата имени нет. Одна фамилия. И в пьесах того же времени он просто солдат Швейк (voják Švejk). Имя Йозеф появилось лишь в повести. Шесть лет спустя после литературного рождения. В 1917. А до этого, ну, не было имени. Вообще. Те, мог быть изначальный Швейк с равным успехом как Адамом, как Евой, так и змеем. В общем, см. комментарий о Никольском и Швейке ч.2, гл.3, с. 442.
С. 111
-> В 1911 году Гашек написал и опубликовал затем в журнале «Карикатуры» злой фельетон как о практике самого чешского антирелигиозного движения, так и о его печатном органе, журнале, который так и назвался -- «Свободная мысль» («Volná myšlénka»). Так что здесь давняя любовь.
<- В 1911 году Гашек написал и опубликовал затем в журнале «Карикатуры» злой фельетон как о практике самого чешского антирелигиозного движения, так и о его печатном органе, журнале, который так и назвался -- «Свободная мысль» («Volná myšlénka»). Главный редактор этого издания и активный участник самого одноименного движения Юлиус Мислик (Julius Myslík ) осмеивается в кабаретной сценке 1911-го года «Крепость», соавтором которой среди прочих был и Гашек (см. комментарий о швейковский нероманных литматериалах ч.1, гл.1, с.21). Так что здесь давняя любовь.
С.111
->ной заработок — это то, что на самом деле, по всей видимости, имел в виду несчастный работяга. С удовольствием хочу добавить, что прекрасный вариант перевода «расстрелял корону» предложил блогер Алексей fatty975. Ну а в заключение всего разговора возвратимся к его началу и заметим, что слово «корону» в тексте оригинала автор выделил разрядкой (k o r u n u).
<- ной заработок — это то, что на самом деле, по всей видимости, имел в виду несчастный работяга.
Еще один смысловой нюанс выражения поясняет в книге воспоминаний о Гашеке его близкий приятель Франтишек Лангер. Припоминая времена мифической партии Умеренного прогресса и гашековской комедийной предвыборной борьбой 1911 года, Лангер пишет (Byli a bylo. Československý Spisovatel, 1963, str.40):
«Tak jednou Hašek vykládal, jak si vláda kupuje poslance, což se jí u něho nepodaří, protože dík štědým redakcím má pořád peněz dost. Tu se ozval něčí hlas, aby my tedy Hašek vrátil korunu, kterou je mu dlužen. Hašek se pustil do rušitele, že koruna nesmí být do našich debat zatahována. (Aby tomu rozuměli mladší čtenáři: V politickím žargonu koruna tehdy znamenala korunovanu hlavu státu a jeho rodinu, a její nezatahování do perlamentních debat bylo poslanci zachováváno)
Как-то Гашек рассказывал, как власть подкупает депутатов, и что в его случае этого не случится, поскольку благодаря щедрым редакторам у него денег вполне достаточно. Тут же из публики отозвался чей-то голос, и потребовал вернуть крону (korunu), которую Гашек задолжал. Гашек немедленно осадил этого выскочку, заявив, что крона (koruna) не в коем случае не может быть затронута в наших дебатах. (Чтобы это было понятно молодым читателям — В политическом жаргоне тех времен крона-корона ( koruna) означала коронованную главу государства и его семью, и в парламенте существовало правило о том, что она не должна затрагиваться при дебатах)»
Ско всему этому с удовольствием хочу добавить, что прекрасный вариант перевода «расстрелял корону» предложил блогер Алексей fatty975. Ну а в заключение всего разговора возвратимся к его началу и заметим, что слово «корону» в тексте оригинала автор выделил разрядкой (k o r u n u).
С.144 ДОБАВЛЯЕМ ВСЛЕД ЗА СУЩЕСТВУЮЩИМ ТЕКСТОМ
Сам Ярослав Гашек, по сведениям Сесила Перротта (CP 1983), в счастливую пору недолгого постоянного трудоустройства главным редактором журнала «Мир животных» («Svět zvířat») в 1910 году зарабатывал 180 крон в месяц. А первое вообще в жизни Ярослава Гашека жалованье, после принятия 23 июля 1902 года младшим клерком (výpomocný úředník) в Банк Славия (Vzájemná, kapitály a důchody pojišťující banka Slavia, см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 227), составляло 60 крон в месяц.
(Хотя живой свидетель эпохи Франтишек Лангер (František Langer), впрочем, в воспоминаниях, написанных больше, чем полвека спустя (Byli a bylo. Československý Spisovatel, 1963, str.25) уверяет, что и все 80. Возможно и так. В финансах Лангер, сын успешного торговца спиртными напитками, разбирался определенно много лучше других, о чем свидетельствует совершено замечательный раздельчик в его совершенно замечательных воспоминаниях, живописующий экономику писательского дела в предвоенной Праге и заодно гашековское несерьезное отношение к ее законам и возможностям. Часто предпочитавшего я за рассказ уже сегодня, прямо сейчас, сорвать крону или три в каком-нибудь желтом вечернем листке, чем ждать неделю или две целой десятки, а то и пары в солидном литературном ежемесячнике)
С.144 ДОБАВЛЯЕМ ВСЛЕД ЗА СУЩЕСТВУЮЩИМ ТЕКСТОМ
Килограмм свинины стоил 1,3 кроны, пол-литра молока — 10 галержей, булка хлеба — 12 галержей, полтора литра пива — 26 галержей, чашка чая — 6, полцентнера угля для топки — 1 крону.
Юморист Гашек мог получить за напечатанную в газете строчку от четырех до десяти галержей. Ну, а поскольку он, известно, не особенно торговался, то на дешевый в полкроны ужин У Брейшку ему надо было накатать десяток строчек, а на кувшин пива к еде еще столько же. Стакан вдогонку дешевого, содовой разведенного до пивной крепости, как это он предпочитал, долматского вина в распивочной у пана Петршика на Перштине – это еще, как минимум, пяток. Короче, за вечер рассказ в пятьдесят строк проеден и пропит, и еще остался должен за чашку кофе в Унионке.
C. 143 ДОБАВЛЯЕМ ВСЛЕД ЗА СУЩЕСТВУЮЩИМ ТЕКСТОМ
из бельэтажа кого-то повели». И уж конечно, современные каски английских «бобби».
Пачка сухарей была без картинки, но зато на ней написали стихотворение:
Österreich, du edles Haus,
steck deine Fahne aus,
lass sie im Winde wehen,
Österreich muß ewig stehen.
На другой стороне был помещен чешский перевод:
О Австро-Венгрия! Могучая держава!
Пусть развевается твой благородный флаг!
Пусть развевается он величаво,
Неколебима Австрия в веках!
В зачине коллективной шуточной трехчастной сценки 1911-го года «Крепость» (Pevnost/Die Festung) – это песня, которую на сторожевом посту под крепостью Монфальконе распевает (chodí sem a tam s kvérem a zpívá) бравый солдат Швейк. Делает это он с добавлением еще одной пятой строчки – Hoch, Österreich, Hoch.
С учетом того, что среди соавторов сценки «Крепость», помимо самого Гашека, числится известный чешский литератор, журналист, пародист, но прежде всего поэт Йозеф Мах (Josef Mach 05.02.1883 - 08.11.1951 ), рукой которого предположительно и записан сохранившийся в архиве Здены Анчика экземпляр «Крепости» (См. Větrný mlynář a jeho dcera : Kabaretní scény a hry bohémské družiny Jaroslava Haška. Hašek. Československý spisovatel, 1976. 236 s. стр. 32 и 221), а также замечания Франтишека Лангера (там же, стр.12) о том, что стихи для коллективных сценок 1911-го писал как правило именно Мах, можно вполне допустить, что автором и этой рифмованной пародии на высокий патриотический стиль эпохи является он. Ну, или сам Гашек, сумевший и пару своих собственных рифмованных строчек для роли Швейка отстоять.
В этой связи любопытно, что в современном ретро-романе а ля Том Клэнси, но об австро-венгерских подводниках, британского беллетриста Джона Биггинса (John Biggins. A Sailor of Austria: In Which, Without Really Intending to, Otto Prohaska Becomes Official War Hero No. 27 of the Habsburg Empire (The Otto Prohaska Novel #1), McBooks Press, Ithaca, NY, 2005) этот шуточный стишок стал вполне серьезным и высокохудожественным эпиграфом. При этом авторство и прочие исторические атрибуты такие - «Патриотическое стихотворение. Аноним, Вена, 1915» (Patriotic verse, Anon, Vienna, 1915)
С.233
-> о храбрости Гашека. Оказавшись на фронте в Галиции, этот человек, ранее осужденный за дезертирство на три года с отложенным сроком исполнения приговора, не только был прощен, но за отвагу и прочий героизм произведен летом 1915-го в ефрейторы (svobodník, Gefreiter) и даже представлен к серебряной медали за храбрость (stříbrná medail za statečnost). Подобным же образом проявил себя Гашек и по другую сторону фронта, во время славных боев чешских легионеров под Зборовом. Как пишет Радко Пытлик: «Приказом от 21 октября [1917] по первому стрелковому полку имени Яна Гуса за заслуги на поле боя и при тарнопольском отступлении награжден георгиевской медалью четвертой степени» (Rozkazem 1. stř. Pluku Mistra Jana Husi z 21. října je za zásluhy v bitvě a v tarnopolském ústupu vyznamenán medailí Sv. Jiří čtvrtého stupně).
<- о храбрости Гашека. Оказавшись на фронте в Галиции, этот человек, ранее осужденный за дезертирство на три года с отложенным сроком исполнения приговора, не только был прощен, но за отвагу и прочий героизм произведен летом 1915-го в ефрейторы (svobodník, Gefreiter) и даже отмечен серебряной медалью за храбрость (stříbrná medail za statečnost). Представление к награде от 2 августа 1915 года на языке оригинала (найденное в арихивах Йомаром Хонси, а с малоразорчивого рукописного восстановленное Doris & Gert Kerschbaumer) формулируется так: — "Hat in den Kämpfen am 25./7. nächst Poturzyce unermüdlich u. mit Lebensverachtung in die Schwarmlinie wichtige Befehle und von dort Situationsmeldungen überbracht, wobei er die Mannschaft durch Erheitern u. Zurufe aufmunterte, selbst freiwillig Rekognoszierungen durchführte und kleine Gruppen in entsprechende Linien vorführte". Ну, то есть, получается что-то вроде такого "Во время боя 25.07 у Потуржице без устали и с пренебрежением к смертельной опасностью доставлял на передовую и с передовой важные приказы и донесения, демонстируя при этом высокий боевой дух, который поддерживал в подразделении среди товарищей призывами и прибаутками, а также вызвался участвоать в разведовательной вылазке и лично вел небольшие группы на позиции". Сама же австрийская медаль была вручена Гашеку 18 августа. Фото его в торжественном строю нашел в Венском военном архиве все тот же, сам не знающий усталости и равно неустрашимый, Йомар Хонзи.
Подобным же героем и храбрецом проявил себя Гашек и по другую сторону фронта, во время славных боев чешских полков под Зборовом. Приказ о награждении войнов-чехословаков, и в частности Ярослава Гашека, стрелка 1-го Чешско-Словацкого стрелкового "Яна Гуса" полка Георгиевской медалью 4-ой степени приведен в книге Чешско-Словацкий (Чехословацкий) корпус. 1914-1920. Документы и материалы. Том 1. Чешско-словацкие военные формирования в России. 1914-1917 гг. —М.: Новалис, 2013. 1016 с. - илл., стр. 810. На сей раз формулируются боевые заслуги будущего автора романа о бравом солдате сразу на русском и так: "Во время тяжелого июльского отхода всегда честно и мужественно — исполнял свой долг зачастую под действительным огнем артиллерии, оказываясь часто в критическом положении, вследствие отхода соседних частей. В особо памятные дни 12 и 13 июля 1917 года, после уничтожения канцелярии, по собственному почину отправился в роту и вместе с другими вынес тяжесть отхода, не считаясь ни с какой опасностью"!
